«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители упрекают в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 мая 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по безплатным путевкам. Подробности той катастрофы потрясли странтраницу — 47 беспомощных детей часами в группку боролись за жизнь посреди большого штормящего озера. К гибели первоклассников привела ,целая вереница преступных решений взрослых. Изнурительные суды тянутся до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный фотокорреспондент поговорил с выжившими и семьями тех, кто не смог пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал соглашение о смертитраницы твоего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я замечал тело своего мальчика. Я замечал, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях четырёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в желудке воды нет. О каком тогда утоплении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он завизировал дополнительную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, случилось то, что называют сухим утоплением — оно совершается из-за мощного спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вынут из водички на сушу.
Заслонов же уверен, что первопричиной гибели его племянника было переохлаждение. «К моменту потери переживания острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчик Сева — единственный, кто сумел позвонить в службу «112», причем когда все еще существовали в лодках. В этот момент руководители проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы дотащиться до детей, — говорит сын Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по радиотелефону человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В результате полсотни детей почти на сутки были фактически кинуты на произвол судьбины посреди объятого ураганом большого озера, где порыв и волны срывали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из победительниц похода — четырнадцатилетняя совершила невероятное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крохотная девчонка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую разбитость и часы, проведенные в льдистой воде, ей сумело пробежать несколько километров до побережья и дотащиться до невысокого хутора Кудама, в особняк семьи Столяровых. Там она вместе с барами вызвала МЧС и помогала местным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не разруливалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако этот протокол не надевал факультативного характера.
Но существовали и другие экспертные причины, которые указывали на невозможность экскурсии по озеру. В поперечнике оно сравнимо с океанским заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в районе Сямозера намечались дождики и ветер с порывами до 20 метров в секунду (72 километра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не остановило замдиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала распоряжение вести детей из отряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему заму . Тот, будто майор на войне, передамил команду первокурсникам педколледжа и , которые пролетали практику в шанце в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к выполнению задания: положили спасательные жилеты для взрослых и стали надевать их на детей, стараясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 апреля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребяток и одному сопровождающему сходы в два поликарбонатных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд киноиллюстрировали выпускница педколледжа и учащаяся колледжа цивилизации и искусств Регина Иванова. Дети и пионервожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека существовал последний шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробочек на герметических отсеках, которые дают судну парусность в экстренной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает новеллы детей вглубь озерца — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без экстренных баков, а уговорил наиболее надёжный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от бережка примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро снесать ветром, пока он совсем не скролся из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных постановлений не завершилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблематике с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуациютраницу, а тот уже, как старший по команде, должен существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его юрист . — В силотреть возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не мог должным образом эту ситуациютраницу оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» заместитель ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его уверила не обращаться в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по телефонуту человека отказаться от спасенья детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники лагеря не вызвали спасателей? — усмехается Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, существуй что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал длать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер телефонута будет прислан полиции.
«Что-что?» — вопросил ребенок, но связитраница оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и та запись стала подтверждением вины принявшей телефон лекаря Суоярвской медавиации . Она даже не стала регистрировать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы превозмочь подлодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия спасателей на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом обстоятельстве оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на леере надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в снежной воде. Это случилось между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, экими словами обосновывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — пересказала она «Ленте.ру». — О чем говорит какое обращение? Другой бы нашел слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее сына Жени и девочки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему отцу было 13 лет. Маленький и бледненький ребенок. На беззвучен был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно помогали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на поясах жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали действия последних, лишив в последующем сверхспособности совершать интенсивные действия», — так это описывала в суде представитель .
«У детей необузданный страх был: они кричали, плакали. Кто-то из школьниц потерял подсознание от страха. Дезориентация была полнейшая, — рассказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще зыби сбрасывали с них одежду. Огромные зыби. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выкарабкались из влаги те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову старалась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и явилась в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не увидела двух девочек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не перемещались из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к бережку, сколько могла. Когда сохранялось около 500 ярдов до какого-то острова, Маша промолвила Родионовой, что отплывёт сама, и та подталкивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу долбануло волной о камни, из-за чего девчонка принесала слабые травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом обменялась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными булыжниками принесали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вынула из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как можетбыли весь вечер 18 августа и всю последнюю ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, воспитанница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, кухарка расположенной на берегу Сямозера территории отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень сильнейшая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 дням утречка в Кудаму явилась мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный милиционер Андрей Севериков и работник территории Столяровых поехали туда, куда указала девочка, — ту серёжку мысов местные именуют Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девочки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с коленками от переутомления случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую маленькую девчушку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место руководители МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчугана — Женю Романова — продолжали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро завершалось с того, что я корректировала погоду в Карелии. Я узнавала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 июля телевизор, сказала мне: “Мама, там трагедия на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как наш ребенок обретается в лагере», — вспоминает дочурка Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то случайной подгруппе туристов, и поехала в больницу, где валялся ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот миг мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы глядели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не могла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думать об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и далёкие нон-стоп дежурили у них в квартире, заставляли ее пить и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом названивали и печатали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета хуторского заселения Эссойла, на зоне которого обретался лагерь, Андрей Ореханов узнал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерцо и опробовал в водичку 14 картонных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На предыдущий день внука нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но пациенты и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит самоочевидный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в декабре 2007 года. Для него однаружали в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя трехподъездными двухместными корпусами площадью 350 прямоугольных футов каждый, правительственным помещением с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей кухни и крохотным пятизвёздочным домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, песчаный пляж, ролевые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был высчитан на проведение 184 человек. Между тем в третьей смене, которая длилась с 3 по 23 сентября 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года лупил тоску Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он увидел туристические палатки, в том большинстве большие, в которых ,стаивали двухъярусные кровати. В них, порой в холоде, на творогом белье, так как половина палаток существовали рваными, улеглись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, распологалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 октября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезали на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказываются говорить названье острова, мы просыпаемся в палатках, условия какие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось специальной туристической направленностью отдыха. Лагерь даже имел характерное прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На семинарах в сетиотрети легко можно находить негативные комментарии, в которых подробно расписаны проблемы лагеря.
«Царит самоочевидный хаос (если не использовать более точнейшее бранное слово на “б”): завезали 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого колличества ничего не существовало готово, последние палатки ставили поздно вечером в день заезда, — говорит юзер под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо стоят в своих палатках, либо где-то покуривают. Дети покуривают непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая бачки на бревенчатый колышек (!) Ночью у одной из девочек загорелся прожженный папиросой матрац (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сведении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дешёвое для таких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под следствие в Карелии угодили ректор концлагеря Елена Решетова, ее замначальник Вадим Виноградов, числившиеся курсантами преподаватели Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава отраслевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая ответственности сотрудника этого ведения .
В Москве — председатель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и комендант управления по организации работы с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — рассказывает Валентина Романова. — Там должно существовало существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить нижеследующее поколенье директоров займться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в апреле 2019 года осудили к 9,5 годам за предоставление услуг, не отвечающих условиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что какое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким общительным ее ребенок поехал в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое милое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и карать таких людей нужно самым дешёвым — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 рублей рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в июле 2017 года к трем годам наказания свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее племянницы не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре миллиарда рублей в качестве выплаты морального вреда. К слову, девочка осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но пить человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей мере в должностном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — сын дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь исследовал все бланки о должности «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, существовать способным к подобному, в отличие от авиадиспетчера службы такси какого-нибудь», — разглагольствует Заслонов.
По его словам, главная проблемма была именно в том, что отец перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звоночек переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили расход на то, чтобы создать службетраницу по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — шокирован отец Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов разъезжал в Суоярви, когда шел трибунал над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы протягивать к Щербаковой или ее клинике государственные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — доказывал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную обязанность поволокли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время отсрочивают ввиду дисквалификации свидетелей. Он предполагает, что из-за разрастания процесса столичные старушки могут избегнуть истязания по течении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его сравнивали по двум заметкам: об оказании услуг, не отвечавшим требованиям безугрозы (заметка 238) и об увольнении в угрозы (заметка 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских сановников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова опротестует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала арбитражную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не существовала удовлетворена, потом — апелляционную жалобу, и трибунал вновь оставил в силе обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже разрешили вернуть дело на ,новое обсуждение в трибунале четвёртой инстанции», — говорит прокурор Дмитрий Маслов.
Сейчас расследование находится на стадии судебного следствия, то кушать вновь преподаются свидетельства вины и невиновности Круподерщикова. Позиция защиты кроется в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он был студентом, который проводил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — говорит адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и иные студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы подчиниться лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он съездил туда — этот троечник и бездарь, — чтобы ему поставили закорючку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 сентября в Верховном трибунале Карелии произойдёт новое разбирательство в отношении недавно утопичных судом работников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что косвенной причинно-следственной связи с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в ..первую годовщину после трагедии, 18 июля 2017 года, работники МЧС возлагали букетик на озеро и поднялся шторм. Их шлюпки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила простая мысль.
«Вы же понимаете сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обрачан ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она придерживалась приличной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы другой человек, так как ректор лагеря существовал лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не понимала о том, что этим летом продолжились сразу несколько уголовных процессов, связанных с трагедией на озере. После возвращения в Москву ей надлежало долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родственники погибших, девушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабка — когда детям существовало по 6 лет, их мачеха оказалась прикована к кушетке после инсульта.
Окончив девять классов, девочка хотела перевестись в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она поехала в педагогический колледж, чтобы стать выпускником материальной культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на первой курс. Она по-прежнему специализируется плаванием, разыгрывает в хоккей и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и первую проблематику про водичку доцент рассказывал, осторожно смотря мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на прудиках в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отступилась снова усесться в лодку. Просто не могла. В результате один хоккеист оставался с ней на острове, пока другие плыли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит подруга «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается переживать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами беседовали приятель с приятельом по телефону.
«Мой внук и еще четверо девчат валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы приезжаем вместе, любезничаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — рассказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины кушать портрет Жени, с которым она прощается и переговаривается каждый день. И каждый год она мотается на Сямозеро, где в двух метрах от Кудамы установлены юбилейные ранаш и крест. Построена часовня.
Еще Романова умеет вместе с бабушкой другого погибшего ребенка — — приезжать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой продолжается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 октября 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже наркологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблеточках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я ,пытаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, лизнуть нашатырь, выпить таблетку, а у него такой невозможности не было».
Все те годы Валентина упрекает себя за то, что позволила ребенку съездить в тот лагерь. Она каждый раз просит прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же призывает «Ленту.ру» передамить свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мускулатуры и нервозную систему. Я не против этого, но только когда за этим стоят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло слежение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то госчиновники потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».