«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители укоряют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 апреля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в столичном лагере по льготным путевкам. Подробности этой катастрофы шокировали страну — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди большого штормящего озера. К смертитраницы школьников привела целая вереница преступных решений взрослых. Изнурительные суды тянутся до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный корреспондент побеседовал с выжившими и семьитраницами тех, кто не смог пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел соглашение о смертитраницы твоего ребенка. Там было написано, что причиной стало утопление, но я замечал тело своего мальчика. Я замечал, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о происшествиях четырёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении было написано, что в легких и в пищеводе влаги нет. О каком тогда утоплении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом прокурора примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал добавочную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что называют полусухим утоплением — оно происходит из-за мощного спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его сына было переохлаждение. «К случаю потери сознанья острейшая тошноту от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчишка Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службетраницу «112», причем когда все еще существовали в лодках. В тот этап милиционеры провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы доползти до детей, — говорит брат Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по телефонуту человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В результате полсотни детей почти на сутки существовали фактически брошены на произвол судьбины посреди объятого штормом большого озера, где ветер и волны рвали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло существовать больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила невероятное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за гибнущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крошечная девочка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую усталость и часы, проведенные в холодной воде, ей сумело проплыть несколько километров до побережья и добраться до крошечного хутора Кудама, в дом семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным обитателям спасать детей до прилёта специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому обладминистрации не разрешалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако этот документ не носил непременного характера.
Но были и другие неопровержимые причины, которые ,указывали на невозможность прогулки по озеру. В диаметре оно сравнимо с сухопутным заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о девятибалльном предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в участке Сямозера намечались дожди и ветер с ветрами до 20 метров в секундтраницу (72 метра в час). Однозначно это предчувствовало шторм.
Однако это не остановило ректора концлагеря Елену Решетову. На месте происшествий ее не было, она отдала приказание вести детей из разведотряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему замминистра . Тот, будто солдат на войне, передал сборную абитуриентам педколледжа и , которые пролетали практику в лагере в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к проведению задания: взяли спасательные жилеты для дошкольников и стали надевать их на детей, удаваясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их предположения никто не спрашивал. 17 апреля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему сходы в два полиэтиленовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое взрослых — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождаюли первокурсница педуниверситета и учащаяся университета культуры и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три метра и размыслили на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был первый шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну остойчивость в экстренной ситуации, когда через фальшборт начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает новеллы детей вглубь болота — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а уговорил наиболее опасный в шторм надувный рафт.
«Поморы» отвалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся крепкий ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом порыву скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблеме с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — узнал “Ленте.ру” его прокурор . — В силотреть возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не мог надлежащим образом ту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» замначальник ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его уверила не прибегать в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно уверить по автоответчику человека отказаться от избавления детей перед лицом прямой агрессии и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие милиционеры концлагеря не спровоцировали спасателей? — удивляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дурочка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не спровоцировать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер мобильника будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и эта запись стала свидетельством вины принявшей телефон фельдшера Суоярвской медавиации . Она даже не стала зарегистрировывать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать подлодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до возвращения водолазов на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом состоянии оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на стапеле надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в снежной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее племянника Жени и школьницы Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему сыну было 13 лет. Маленький и полненький ребенок. На безмолвен был комбинезон 56 размера, — пересказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям нырять к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали воздействия последних, лишив в последующем восприимчивости совершать интенсивные воздействия», — так это описывала в суде член .
«У детей свирепый страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девчушек утратил переживание от страха. Дезориентация существовала полнейшая, — рассказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще авиавойны орвали с них одежду. Огромные авиавойны. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выбрались из водички те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто удавался плавать.
Севе Заслонову ,пыталась помочь Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не утрачивали чувствительность
Потом она вырубилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидела двух девочек из разведотряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 сантиметров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что отплывёт сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на бережку Ксюшу пристукнуло авиавойной о камни, из-за чего девчушка принесала стойкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом советулась с ней одеждой. На архипелаге нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с песчаными булыжниками исходатайствовали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как могли весь вечер 18 сентября и всю первую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, начальница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группировка на связитраница не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на болоте очень сильнейшая волна. Она не знает, названивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утречка в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе спровоцировали МЧС. Местный лесничий Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку архипелагов местные называют Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с ступнями от переохлаждения случилось».
По словечкам Натальи, семнадцатилетний тренер нес самую маленькую девочку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место руководители МЧС сняли с мыса тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного малыша — Женю Романова — продолжали искать на земле, под влагой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро заканчивалось с того, что я замеряла погоду в Карелии. Я знала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 августа телевизор, промолвила мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок пребывает в лагере», — вспоминает тётя Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора лагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то мимолётной группировке туристов, и приехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот миг мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в формуляре живых»
Романова не можетестьбыла поверить в случающееся и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей размышлять об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, ,заставляли ее жрать и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем звонили и писали куда только можно, добрались до экстрасенсов, молились.
Глава совета давыдковского поселения Эссойла, на дараи которого находился лагерь, Андрей Ореханов узнал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на болото и опробовал в воду 14 обёрточных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день племянника нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но медики и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо прокурора с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит самоочевидный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в декабре 2007 года. Для него положили в аренду базу досуга «Лесная сказка» с четырьмя каменными спальными корпусами площадью 350 прямоугольных футов каждый, дисциплинарным зданием с медблоком, гостиницей на десять четырёхместных номеров, отдельно стоящей комнаты и крохотным гостевым домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, песчанный пляж, ролевые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был рассчитан на предоставление 184 человек. Между тем в четвёртой смене, которая длилась с 3 по 23 июля 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года ударял тревогу Андрей Ореханов. Попав на зону «парка-отеля», куда его не хотели впускать местные сотрудники, он увидел туристические палатки, в том числе большие, в которых стояли двухярусные кровати. В них, порой в холоде, на йогуртом белье, так как половина палаток существовали рваными, уснули дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, размещалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказываются говорить названье острова, мы спим в палатках, требования такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось специальной туристской направленностью отдыха. Лагерь даже ,имел специфическое наименование «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетиотрети легко можно находить положительные комментарии, в которых подробно раскрашены проблемы лагеря.
«Царит полнейший хаос (если не использовать более точнейшее жаргонное слово на “б”): завезали 600 детей со всей Москвы (12 батальонов по 50 человек), для такого колличества ничего не существовало готово, последние юрты ставили поздно вечером в день заезда, — поведывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо усаживаются в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на бревенчатый колышек (!) Ночью у одной из девчонок вспыхнул прожженный папироской матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сведении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под дознание в Карелии попали гендиректор концлагеря Елена Решетова, ее замминистра Вадим Виноградов, числившиеся тренерами первокурсники Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава отраслевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая ответственности сотрудника этого ведения .
В Москве — зам главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и замначальник управления по организации работы с семьями Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще быть еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — расказывает Валентина Романова. — Там надлежаще было быть намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее десятилетие директоров увлекаться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих условиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким весёлым ее ребенок поехал в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое милое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым милым — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в феврале 2017 года к трем годам отбывания несвободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее внучки не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую лечебницу выплатить потерпевшим четыре рубля рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, девушка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но жрать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отчим дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все протоколы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить закрытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор должен все это понимать, быть готовым к подобному, в отличие от авиадиспетчера службы такси какого-нибудь», — философствует Заслонов.
По его словам, главная проблема существовала именно в том, что сын перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звоночек переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили бюджет на то, чтобы создать службу по приему звоночков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен брат Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за функции приема звоночков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов мотался в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице правовые иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уверял Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную отвественность поволокли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что собрания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания механизма провинциальные сотрудницы могут избежать наказания по истечении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его узнавали по двум заметкам: об оказании услуг, не отвечавшим предписаниям безопасности (заметка 238) и об оставлении в опасности (заметка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих брянских чинуш Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова оспорит оправдательные приговоры.
«Прокуратура пожаловала кассационную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не существовала удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и суд вновь оставил в силе оправдательный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже разрешили вернуть дело на новое слушание в суде третьей инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство обретается на стадии уголовного следствия, то есть вновь преподаются свидетельства вины и правоты Круподерщикова. Позиция защиты состоит в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который пролетал в шанце практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — рассказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На доказательстве выяснилось, что он поехал туда — этот иняз и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 сентября в Верховном суде Карелии состоится новое слушание в взаимоотношении недавно оправданных судом сотрудников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в четвёртую годовщину после трагедии, 18 октября 2017 года, сотрудники МЧС возлагали букетик на озерцо и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила обыкновенная мысль.
«Вы же понимаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обрачан ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась приличной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы выкормить семью. Она боялась жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как замдиректора концлагеря существовал лишь половиной схемы по откату бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не помнила о том, что этим летом возобновились сразу несколько уголовных процессов, связанных с трагедией на озере. После возвращения в Москву ей приходилось долго и упорно спасать саму себя: удалить все профайлы из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связитраница не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где разков в год теперь сбираются родственники погибших, девчушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабушка — когда детям существовало по 6 лет, их тётка очутилась прикована к постельке после инсульта.
Окончив девять классов, девочка хотела перевестись в колледж МЧС, но не получилось из-за проблемм со зрением. Она побежала в филологический колледж, чтобы стать учителем физиологической культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на второй курс. Она по-прежнему работает плаванием, играет в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и предпоследнюю тематику про воду учитель рассказывал, осторожно смотря мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребятишки ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на ручьях в Москве. Ученики отплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один хоккеист сохранялся с ней на острове, пока другие бултыхались вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит собеседница «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается испытывать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами общались друг с приятелем по телефону.
«Мой племянник и еще четверо девчат валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы прибываем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привежешь цветы, конфеты, игрушки», — поведывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины кушать автопортрет Жени, с которым она смущается и переговаривается каждый день. И каждый год она разъезжает на Сямозеро, где в двух метрах от Кудамы установлены памятные камень и крест. Построена часовня.
Еще Романова пытается вместе с дочуркой другого погибшего ребенка — — ехать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой начинается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 сентября 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже врачи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблеточках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то продолжаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь спровоцировать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой невозможности не было».
Все эти годы Валентина упрекает себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз просит прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же призывает «Ленту.ру» передать свое обращение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из особняка выпускать. Конечно, ребенок надлежащ формировать кругозор, укреплять мышцы и нервозную систему. Я не против этого, но только когда за этим сидят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло слежение от МЧС”.
Особенно нужно уклоняться ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то лоббисты потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».