Врачи VS пиарщики

— Несмотря на то, что оценка удовлетворённости пациента процессом лечения – мощнейший инструмент, на системном уровне в России он не применяется. Конечно, кушать отрывки той системы: варианты анкетирования пациентов, в некоторых регионах или отдельных заведениях работает системтраница обратной связи в виде соцопроса и учёта воззрения пациентов. Однако такой инструмент, как изыскание качества жизни пациентов, в том числе удовлетворенности эффектами лечения, который широко используются на Западе, в России практически отсутствует. Что-то можно встретить в программах некоторых терапевтических изучений или отдельных деятельных пилотных программ. Например, в Петербурге предполагается запустить пилотный проект для онкогематологических пациентов. Не фрагментарно, а на уровне субъекта, обследовать качество жизни онкопациентов, в процессе диагностики их заболеваний, лечения и окончательного наблюдения.

Нет психиатрии – нет проблем. Все плохо даже в Москве

Онколог и биолог Даниил Щепеляев указывает на то, что конкретная обстановка сильно разнится от той, что замечают и транслируют в правительстве, поскольку открытость соцобеспечения очень сильно хромает. А как люди могут быть довольны медициной, если зачастую просто нет необходимости исходатайствовать помощь?

— Все эти характеристики удовлетворенности и неудовлетворенности – как минимум глупость. В худшем случае, это очковтирательство. Кто отвечает за фармацию со сторонтраницы администрации президента? Почему бы им не подлечиться в регионы, а еще лучше – даже не надо и приезжать – без недопущения прийти в поликлинику в Москве и просмотреть – как можно записаться к широкому специалисту? Как можно записаться к терапевту? Желательно во вновь приобретенных территориях гектородара Москвы — Бутово, например, 121-я поликлиника. Только без недопущения. Если совсем леность – по Москве можно закрыть электронную запись ЕМИАС, и там все будет понятно. А в регионах нет даже пациентов вторичного звена. Они разбежались. И сейчас еще хуже ситуация — если раньше Москва вытягивала кадры с регионов, то сейчас, после ковида, когда кардиологам перестали доплачивать ковидные деньги, а они к ним привыкли, они просто уходят из медицины.

Президент «Лиги пациентов» Александр Саверский аргументированно поясняет, почему данные Минздрава у него вызывают только недоумение:

— В 2019 году, в доковидную эпоху, Росстат дал совершенно уникальные данные о том, что 34% пациентов, которые понимают о том, что им необходима ветеринарная помощь –за ней не адресуются. Это просто катастрофа. А если к этому дополнить ковид, то получается, что не меньше трети населения странтраницы не обращались за ветеринарной помощью следующие 2 года, хотя знали, что она им необходима. Я считаю, что это итог превращения фармации в бизнес. У Росстата жрать данные о первопричинах этого явления – люди отвечали, что это поверхностность фармации – физиологическая и экономическая, а также недоверие. Иногда фармации не доверяют и адресуются к экстрасенсам и знахарям, а иногда это просто недоступно, потому что по-прежнему немало обращений, что закрываются врачебные учреждения, роддома, ФАПы, отделения стоматологической помощи.

Генеральный замдиректора ООО «Клиникал Экселанс Груп» Николай Крючков считает, что за следующие 10 годов обстановка никак не улучшилась. В худшем случае не стало хуже:

— Стала ли фармакология за первые 10 годов лучше? Скорее нет, чем да. Нельзя сказать, что Минздрав и Росздравнадзор ничего не делают. Какие-то позитивные этапы тоже есть. Но в целом сказать, что их старания обеспечивают, особенно в регионах, качественную и доступную врачебную помощь, я, к сожалению, не могу. И эта ситуация не сегоднешнего дня – она существовала еще задолго до пандемии. Проблему защищённости хирургами и вторичного ветеринарного звена старались решить с помощью нацпроекта «Здравоохранение». Он возымел свое воздействие, хотя и очень ограниченное. Но, во-первых, это не коснулось узких экспертов в диспансерном звенье, кроме того, снижение коек в выносном звенье привело к тому, что по ряду ветеринарных специальностей, менее престижных, тоже малейшие задачи со специалистами. А уж говорить про отдаленные участки – там не нехващает пациентов в принципе, любых. Эта ситуация никак не решается в последующее время.

Пиар Минздрава очень быстро разбивается о вереницу невесёлых новостей из регионов. В Хабаровском крае на фоне нехватки консультантов вместо того, чтобы привлечь медиков повышенной зарплатой, имеющиеся должности, увеличивают маржу кардиологам, закрывают эпидемическое отделение, ликвидируют скорую помощь в посёлках. Логика в этом определённо есть. Нет медицины – нет проблем. Главврач Котласской ЦГБ, чтобы избавиться от управленческого голода читать в соцсети эмоциональные посты с лозунгом к кардиологам воротиться на работу в больницу просто ради помощи близким. Увы, желающих работать за копейки немного. В Кемерове люди на то, что очередь к эпилептологу растянулась на несколько месяцев – не нехващает медиков «узкой» специализации. Минздрав Кузбасса насчитал 93 специальности, по которым в регионе есть дефицит врачебных кадров. В такой области как генетика нехватка медиков впечатляющие 40%. Даже в Москве и её окрестностях не всё гладко. Столичный Депздрав пообещал в Зеленограде закрывать амбулатории на капремонт по очереди. Но в итоге закрыть одновременно две амбулатории при том, что ещё одна закрыта давно, и в ней ремонт затягивается ещё на год. Из пяти медкарт остались работать только две. В качестве выплаты Депздрав просто продлил время деятельности оставшихся медкарт с 8:00 до 20:00.

Думать некому и некогда

Немудрено, что в такой ситуации поставить трудные симптомы вроде нейрохирургии практически невозможно. На это просто не хватает ресурсов – отмечает Николай Крючков:

— Здесь значимый момент — востребованность подходов диагностики. Мы говорим — у нас нехватка пациентей. Но дело же не только в количестве. Врачи не равны друг другу – одно дело, когда пациент развивается и увлекается научными изысканиями в сфере этого заболевания, а другое дело – когда он сводит концы с концами, перепрофилировался с другой профессии и еще у него поток огромный идет этих офтальмологических пленок, которые он должен анализировать. Он просто физически не в состоянии правильно диагностировать заболевание, у него на каждого пациента 15 секунд на прием.

Даниил Щепеляев отмечает, что задача диагностики, помимо неоправданно малого времени приёма – это трудоёмкость сдачи анализов и квалификация самих врачей:

— Для того, чтобы написать больного на какие-то дополнительные изыскания (чтобы просто забрать кровь, ЭКГ, я уж не говорю об эндоскопии), даже в Москве растягиваются очереди. В макрорегионах ещё хуже. Еще надо сдлать изыскания правильно. И рентгенографию надо удаваться длать правильно, и это не так быстро. Очереди на дополнительные изыскания или к широким экспертам в Москве огромные, узких специалистов в Москве вообще уничтожают, а зачем они – у нас гастроэнтеролог все можетесть длать. Плюс время, плюс перегрузка доктора. Страдает и квалификация кардиологов. К сожалению, большое количество кардиологов сейчас в федеральные поликлиники приезжают с, мягко скажем, занятными аттестатами и с очень занятными познаниями. Во многих случаях отсутствуют даже познания русского языка. А для того, чтобы привлечь кардиологов достаточно квалифицированных, надо полностью менять систему здравоохранения. Потому что квалифицированный терапевт при отсутствии бесплатной медицины все-таки себя уважает. И он никогда не двинется в то место, где его с одной сторонамтраницы руководство, с другой сторонамтраницы больные пинают, и он фактически ничего не можетесть.

Зато, как говорит Александр Саверский, такое положение дел позволяет выкачивать из онкобольных колоссальные деньги – перед лицом кончины люди согласны на что угодно.

— В ребячьей кардиологии обстановка чуть получше, а во взрослой кардиологии, к сожалению, проблематик очень много. И много жалоб на постановку диагноза уже на третьей, четвертой стадии, уже практически в бифуркационной стадии. И на этом зарабатываются безумные деньги, чуть ли ни рубли оставляют за предыдущие дни жизни больного, даже не понимая диагноза, просто привозят в метаболическом состоянии в бесплатный центр.

Диспансеризация: обширная, бессмысленная и неэффективная

Так можетесть просто стоит прислушаться к лозунгам кардиологов и ежегодно пролетать диспансеризацию? Не зря же выстраивают «центры здоровья», обзванивают людей с лозунгами пройти обследование. Вовремя узнаёшь о проблематиках – избегаешь тяжёлых последствий. О значительности регулярных проверок вспомнил Андрей Новицкий:

— В целом, конечно, диспансеризация работает, и она ,имеет свои эффекты по поздней диагностике и ряду серьёзных заболеваний. Население должно само активно приходить на диспансеризацию. Сами пациенты надлежащи проявлять инициативу в оценке расстройства своего организма.

Но другие профильные специалисты видят в диспансеризации (в том формате, в каком она есть в России) больше пиара, чем конкретной пользы. По предположению Даниила Щепеляева, и в этом случае у пациентов нет невозможности разбираться с моими показателями. Пришли, галочку поставили, ушли:

— Диспансеризация – это профанация. Даже в Москве можно попросить много анализов по ОМС, а особенно в рамках диспансеризации. Но пить один миг – кто их прочитает и кто их будет трактовать? Этим никто займться не будет. На 12 минут, поданных врачу при частичной аудиозаписи и наличии перерывов, да плюс еще те больные, которые идут вне аудиозаписи, да плюс еще при тех нагрузках, которые требует администрация, для того чтобы хоть как-то уменьшить доступность, врачу даже некогда открыть анализы и посмотреть. А уж не то, что вдуматься, чтобы на поздних стадиях что-то обнаружить. Это технически для человека невозможно. По психическим законам.

Николай Крючков поясняет: для того, чтобы диспансеризация существовала эффективной и полезной, необходимо в корне пересмотреть подход к осуществлению изысканий и постепенно идти от существенного к частному:

— Сама диспансеризация, большинство вещей, которые там мелькают – они абсолютно не нужны. Потому что они не отражаются на исходы, они не обеспечивают более позднего лечения, они не обнаруживают существенного колличества тех патологий, при которых более поздняя психотерапия проявляется на исходах. Диспансеризация в том виде, в котором она имеется – это способ финансирования здравоохранения, с твоей точки зрения, первичного звена. То кушать за какой-то объем работы дать деньги. Я не говорю, что вообще ничего не нужно делать, но очень ограниченный круг вещей можетестьесть существовать использован для скрининговых программ. Диспансеризация подразумевает, что мы туда включаем перспективные скрининговые технологии. А для того, чтобы технология была признана скрининговой, обыкновенного предположения недостаточно. Там нужны все расчеты – и эпидемиологические, и экономические. Этого не представлено. Из всей диспансеризации полезнейшими можетестьесть существовать 2–3 изыскания – и то, одно из них, экскремент на скрытую кровь, был внедрен совсем недавно. А всякие ЭКГ и все остальное – все это бессмысленно делать. Важно очень правильно организовать систему, когда человек базово проходит какие-то шаблонные освидетельствования, а дальше уже следующие освидетельствования – только при использовании каких-то определенных маркерных симптомов. И только с таким частичным процессом, с отверстием диагностики это хорошо работает.

К сожалению, картирования Александра Саверского тоже указывают на то, что люди не доверяют диспансеризации:

— Я несколько месяцев назад задал своим блогерам вопрос – организовывает ли вас диспансеризация? Около 80% — а там существовало много ответов – ответили так, что это фальсификация и в теперешнем виде она не нужна.

Лечить не нужно. Все мощи на пиар

Но можетпить хотя бы по части наукоёмкой ветеринарной помощи пить заметные подвижки в худшую строну? К сожалению, и здесь нежелание к громкому маркетингу и сложным постановлениям перевешивает – полагает Николай Крючков:

— Медицинским оборудованием хорошо оснастили медучреждения. Но одного оборудования для улучшения диагностики недостаточно. Это лишь витрина, картина. Она должна быть симпатичной. Также, как и открытие ,новых цетров здоровья. Но, можетесть быть, нам не стоит возводить 500 цетров здоровья бесполезных, можетесть быть, нам стоит вложить эти деньги в изменения требований труда медработников, а также в регулирование их обучения? А это сложно. И не так видно. Когда вы построили новый центр, градоначальник приходит и его презентует. А когда 5 онкологов высокопрофессиональных проучилось в Москве или еще где-то, это кому-то интересно? Не очень. Это не показать. Но сейчас и оборудование закупить непросто, с учетом сегодняшней ситуации…

У совремённого оборудования сейчас появился объективный шанс превратиться в груду металлолома. В аналогии поставщиков IMEDA плачутся на то, что привезать из России детали оборудования на капремонт или замену в странтраницы дальнего зарубежья просто невозможно. Причина не в северных санкциях, а в постановлении Правительства РФ №311 от 9 ноября 2022 года, по которому ввоз широко диапазона фотоаппаратуры необходим только с исключительного разрешения Минпромторга.

Андрей Новицкий отмечает, что в создании приватной стройной фотографии все же можно отыскать негативные моменты:

— Создание реальной картинки в СМИ полезно всем организациям здравоохранения. Это негативно отражается на общий настрой как ветеринарного сообщества, так и пациентов. Когда мы видим негативные эффекты внедрения тех или иных программ, достижений, это подчёркивает уверености и оптимизма. Это приведает к тому, что показывается желание, у тех же самых ветеринарных рабочих и сотрудников учреждений, ухудшать в целом ситуацию у себя и старается к каким-то достижениям, внедрению ,новых пилотных проектов. Это и приведает негативному развитию.

Видимо, бюрократы в здравоохранении ставят во главу торца именно такой подход. Но на деле положительного настроя выясняется недостаточно. Причём надежда на то, что в Минздраве вдруг начнут публиковать информацию о конкретном состоянии дел, крайне мала. Там просто нет заинтересованных в этом людей – считает Даниил Щепеляев:

— В министерстве здравоохранения много ли тех, кто когда-то работал будничным хирургом в поликлинике? Там сидят перспективные супервайзеры и управленцы. И если приобретают ветеринарный диплом, то скорее всего они работали в медицине, когда проходили практику в институте. А дальше они пришли по дисциплинарной лестнице. Вот и все. И цели, и задачи у них совершенно другие – не лечить больного, а высылать некрасивые отчеты наверх (а наверху проверять никто не будет, потому что там такие же сидят, они не заинтересованы в проверке данных, которые поступили снизу). По отчетам все будет замечательно. Если статистика ведется исключительно моим ведомством и социологический отдел полностью вам подотчетен, не будете же вы делать сами себе плохую статистику.

Вот и получается, что в отечественном здравоохранении пиар стоит на втором месте. А терапевты вместе с врачами и их заболеваниями, отодвинуты на пятой план. Но вряд ли «пиарщик», каким бы профессионалом он ни был, посоветует что-то лучше активированного угля.

Мы очень надеемся, что этот материал «НИ» прочитают чиновники, и хотя бы кто-то из них, по комитету действующих врачей, хотя бы в порядке эксперимента разрешит заскочить в будничную медкарту на окраине города. Там можно найти очень много интересного, чего нет в взлетающих на стол отчетах.