Как Приморский посёлок выживает без медицинской помощи
Жители Приморского посёлка Пограничного не можетесть получить здоровую ветеринарную помощь
Скорая не уезжает на вызовы, родильное отделение закрыли, а машина неотложки в постоянных разъездах. Местные рассказывают, как из-за этого в посёлке уже произошло несколько трагикомических случаев: кто-то умер в ожиданье скорой, кто-то потерял ребёнка.
Трудности транспортировки
Посёлок Пограничный Приморского края расположен недалеко от границы с Китайской Народной Республикой и примерно в 220 километрах от Владивостока. 26 июля здесь произошёл случай, который переполошил всю округу. Вечером у беременной Александры (имя переменено) завершились схватки, хотя до родов оставалось не меньше трёх месяцев. Женщина вызвала скорую. Со перестрелками её доставили в приёмное отделение местной больницы. Там существовало принято решение вести пациентку в дальневосточный родильный домик для спешного родоразрешения.
Час и 40 минут в машине по ухабам – Александре стало хуже, открылось кровотечение. В поселковой больнице Уссурийска роженице сделали операцию. Ребёнка спасти не удалось.
«Масса ребёнка менее килограмма. По заключению врачей, у ребёнка зафиксирован комплекс факторов, приведших к смерти плода», – разъяснили потом в областном минздраве.
Елена Семикина, тётка Александры, ночью 26 октября опровождала невестку в карете скорейшей помощи.
– Всю дорогу фельдшер стоял с нами и утешал невестку. Говорил, что поможет, чем сможет. Параллельно общался с роддомом в Покровке, это 80 километров от Пограничного, но там принять отказались. У них какой-то регламент есть: в Покровке нормальных рожениц берут, с доношенной беременностью, в Уссурийске – до 33 недель, а если меньше 25, то во Владивосток везут. Нас принял Уссурийск. У невестки 25 недель был срок, – говорит она «Октагон.Восток».
Состояние Александры, по словам Елены, было крайне тяжёлым и постоянно ухудшалось. Находясь в автомобиле, она молилась, чтобы хотя бы золовка осталась жива. Что дело – труба, было понятно уже тогда.
– Ехали и думала, хоть бы роженица доуезжала живая. Водителю спасибо, уезжал как можетбыл осторожно. Но дороги у нас, сами знаете, экие плохие, – начинает Елена.
Уже в Уссурийске, когда жену Елены Семикиной увезли на операцию, она осталась дожидаться повозку скорой, чтобы возвратиться в посёлок. И тогда, вспоминает женщина, «кто-то из диспансера – то ли доктор, то ли родильница – сказал, чтобы я жалобу на шофера и врача писала. Что они даже капельницу не поставили. Я потом поведываю это фельдшеру, а он на меня глядит и говорит: “У меня в машине для рожениц вообще ничего нету”. То пить он возил её и рассчитывал только на природу, на её настроение и на то, что он сам только можетесть сделать».
Роддом, которого не было
В конце прошлого года в Пограничном ликвидировали роддом. Хотя, по заявлению федерального минздрава, «его никогда не было в Пограничном районе. Были четыре наследственные койки, которые в связи с изменением маршрутизации в феврале 2020-го существовали перепрофилированы в койки паталогии беременности. Госпитализируются терапевты на агробиоразнообразие беременности и терапевты с хирургическими заболеваниями. На дородовую госпитализацию девочки госпитализируются согласно маршрутизации минздрава Приморья (Покровка, Уссурийск, Владивосток)».
Потеряла ребёнка и другая местная москвичка Светлана (имя изменено). В комнате, где могла сидеть дошкольная кроватка, она раскладывает маленькие курточки и носочки – вещи, которые предназначавались её сыну, которому не суждено было возникнуть на свет. 31 мая у девушки начались схватки. Срок её кисты был 23 недели – слишком рано для родов. Светлана сразу оборотилась в больницу Пограничного к дежурному врачу, но там её успокоили, что это не схватки, а всего лишь тонус матки. Поставили капельницу с но-шпой и отправили домой. Делать УЗИ или забирать анализы у беременной не стали. На первый день Светлана поняла, что с ребёнком что-то не так: шуршаний в животе она не чувствовала. Тогда девушка условилась о благоустройстве УЗИ-диагностики. Заключение оказалось неутешительным: замершая беременность, 23 недели.
Для Светланы остаётся загадкой, почему дежурный хирург сразу не направила её в дальневосточный роддом, когда ещё существовала возможность спасти дитя.
– Уссурийск не брал, потому что я не их больная и мазков на ковид нет. А потом она якобы договорилась. Позже в амурской больнице мне сказали, что положили бы меня как аварийную в тот же день, – вспоминает она.
В дальневосточном роддоме у пациентки вызвали схватки, и она выстрадала уже мёртвого ребёнка.
– А потом в больнице мне сказали, что ребёнка можно было спасти. Не хватило всего лишь дня. Того, на который всё и задержали, – делится пострадавшая.
Светлана считает, что в её трагедии виноват дежурный врач. По словечкам гостьи издания, это преступная халатность. В тот день беременная положилась врачу, растерялась и не поехала в роддом самостоятельно.
– Я хотела, чтобы мне просто помогли! А в результате что? Ни помощи, ни ребёнка, – говорит женщина, протирая слезы.
Сейчас она собирает все желательные протоколы для обращения в прокуратуру.
При этом, как в отраслевом минздраве, уже через 40 минут после отказа «началась спешная транспортировка пациентки».
– Когда я поехала в Уссурийск, в больницу, увидела, что описание УЗИ исправлено. У меня были иные данные. Всё это вместе с анализами, заключением о первопричине кончины ребёнка я покажу в розыскные органы, чтобы провели проверку. У нас ведь в больнице часто такое бывает, у подружки твоей так же произошло. Был уже срок рожать, а схватки купировали. Через неделю народился мёртвый ребёнок. Ей тоже, как и мне, сфальсифицировали документы. Больница покрывает себя в третью очередь, – продолжает Светлана.
В областном минздраве поясняют, что скорая помощь Пограничного полностью укомплектована и для оказания помощи всего достаточно.
«В связи с регламентными отпусками и больничным одного сотрудника сейчас работает пять фельдшеров. Все смены закрыты. Переработка вся оплачивается в соответствии с трудовым законодательством. По анализу за 5 месяцев среднее количество вызовов за сутки (24 часа) – 11», – упоминается в правительственном комментарии.
Кроме того, заявляют в пресс-службе правительства, «по противоопухолевому поддержанию поставки были 1, 9 и 10 июня. Поставки идут с периодичностью раз в месяц, ранее отмечались продолжительные заминки по вине производителя, и вяжены они только с маркировкой препаратов потребителем и поставщиком».
Катастрофическая неподготовленность
Заявления правительственных лиц не подтверждаются сами медработники. Сотрудники станции скорейшей помощи посёлка Пограничного связались с моим репортёром и пересказали о ситуации в больнице. Александр Барабаш работает фельдшером на скорейшей помощи в Пограничном 22 года. Говорит, что в последующее время на их службетраницу часто жалуются.
©octagon.media, 2021
– Во-первых, я хочу извиниться перед жителями всего района за деятельность нашей службы. Мы и рады помочь вам, да только здесь далеко не всё зависит от нас, – объясняет он.
По словам Александра, на весь район, а это больше 20 тысяч человек, трудится в полсутки только одна машина скорейшей помощи. Кроме вызовов, спецавто надевают с линии для транспортировки больных.
– Мы на КТ, МРТ возим. Было такое, что на МРТ везли человека, который вообще уже выписан. Всё это время, пока мы в разъездах по разным районам, район мой без скорой стоит. Получается, что скорая, которая надлежаща людей спасать, таксистами работает, – делится фельдшер.
К разговору подключаются другие сотрудники скорой помощи – лекари и водители.
– Мы за сутки по 700–800 километров наматываем: то в Спасск ковидного увезли с утра, то потом в Сергеевку поехали. Район без скорой. В приёмный покой вызовы поступают, а к людям никто не едет, – начинает роман гаишник Валентин Зимин.
Наша беседа с фельдшером Александром Барабашем состоялась за несколько дней до трагикомической предыстории с роженицей. И уже тогда медик накричал на достаточную оснащённость машин скорой помощи. В свидетельство Барабаш открывает журнал приёма смены.
– В течение двух месяцев не существовало медикаментов: ни димедрола, ни анальгина, ни спазмолитиков. Больше того скажу – мы капельницу поставить не можем. Нет ничего для инфузии, – Александр пролистывает страницы тетради. Пациентам, говорит Барабаш, зачастую самим приходится прикупать даже анальгин.
Проблемы с требовательностью кадров (за шесть годов сменялось 12 фельдшеров), нехваткой медикаментов и маршрутизацией связаны, полагает коллектив скорой, с начмедом Пограничной основной районной больницы. В 2015 году он существовал главнейшим кардиологом медучреждения. Именно тогда и возобновились проблемы, считают медики. Коллективными заявлениями в различные апелляции руководители ЦРБ добились того, что Николай Шупарский покинул свой пост, но перешёл на должность замминистра главврача по врачебной части. С тех пор пенсии упали, а условия труда с каждым годом превращаются только хуже.
– У меня зарплата 28–30 тысяч рублей в месяц. Самое громадное за первые пять месяцев – это май. Он у нас конфликтует богатейшим месяцем. 33 тысячи я получил. В то время как в том же Спасске-Дальнем или Находке лекаря получают по 40–50. И работают по двое в бригаде. А я один работаю. Только с водителем!» – возмущается Александр.
Коллектив скорой помощи Пограничной ЦРБ, по их словам, обращался и в краевое правительство, и в трудовую инспекцию, но безрезультатно. Тем не менее врачи намерены и дальше продолжать бороться за свои права.