Как Приморский посёлок выживает без медицинской помощи
Жители Приморского посёлка Пограничного не можетесть получить полноценную ветеринарную помощь
Скорая не приезжает на вызовы, родильное отделение закрыли, а машина поликлиники в постоянных разъездах. Местные рассказывают, как из-за этого в посёлке уже произошло несколько трагичных случаев: кто-то умер в ожиданье скорой, кто-то потерял ребёнка.
Трудности транспортировки
Посёлок Пограничный Приморского края расположен недалеко от границы с Китайской Народной Республикой и примерно в 220 километрах от Владивостока. 26 сентября здесь произошёл случай, который переполошил всю округу. Вечером у беременной Александры (имя переменено) завершились схватки, хотя до родов сохранялось не меньше трёх месяцев. Женщина спровоцировала скорую. Со схватками её довезали в приёмное отделение столичной больницы. Там было принято решение вести роженицу в амурский родильный дом для срочного родоразрешения.
Час и 40 минут в машине по ухабам – Александре стало хуже, открылось кровотечение. В областной больнице Уссурийска роженице попросили операцию. Ребёнка спасти не удалось.
«Масса ребёнка менее килограмма. По соглашению врачей, у ребёнка зафиксирован комплекс факторов, приведших к смерти плода», – растолковали потом в хабаровском минздраве.
Елена Семикина, невестка Александры, ночью 26 мая киноиллюстрировала невестку в коляске скорой помощи.
– Всю дорогу фельдшер садился с нами и успокаивал невестку. Говорил, что поможет, чем сможет. Параллельно общался с роддомом в Покровке, это 80 километров от Пограничного, но там принять отказались. У них какой-то регламент есть: в Покровке нормальных рожениц берут, с доношенной беременностью, в Уссурийске – до 33 недель, а если меньше 25, то во Владивосток везут. Нас принял Уссурийск. У невестки 25 недель был срок, – поведывает она «Октагон.Восток».
Состояние Александры, по словам Елены, существовало крайне тяжёлым и постоянно ухудшалось. Находясь в автомобиле, она молилась, чтобы хотя бы золовка осталась жива. Что дело – труба, существовало понятно уже тогда.
– Ехали и думала, хоть бы родильница доехала живая. Водителю спасибо, ехал как можетбыл осторожно. Но тропинки у нас, сами знаете, экие плохие, – начинает Елена.
Уже в Уссурийске, когда невестку Елены Семикиной увезли на операцию, она осталась дожидаться повозку скорой, чтобы вернуться в посёлок. И тогда, вспоминает женщина, «кто-то из медперсонала – то ли доктор, то ли фельдшерица – сказал, чтобы я апелляцию на пешехода и фельдшера писала. Что они даже капельницу не поставили. Я потом говорю это фельдшеру, а он на меня смотрит и говорит: “У меня в машине для рожениц вообще ничего нету”. То есть он возил её и рассчитывал только на природу, на её настроение и на то, что он сам только можетесть сделать».
Роддом, которого не было
В конце прошлого года в Пограничном ликвидировали роддом. Хотя, по заявлению общероссийского минздрава, «его никогда не было в Пограничном районе. Были четыре феодальные кушетки, которые в связи с внесением маршрутизации в феврале 2020-го существовали реорганизованы в кушетки этиологии беременности. Госпитализируются врачи на агробиоразнообразие беременности и врачи с акушерскими заболеваниями. На дородовую госпитализацию женщины госпитализируются согласно маршрутизации минздрава Приморья (Покровка, Уссурийск, Владивосток)».
Потеряла ребёнка и другая местная жительница Светлана (имя изменено). В комнате, где можетбыла лежать дошкольная кроватка, она раскладывает ультраточные пинетки и ползуны – вещи, которые предназначавались её сыну, которому не суждено было выйти на свет. 31 мая у женщины завершились схватки. Срок её менструации был 23 недели – слишком рано для родов. Светлана сразу обратилась в клинику Пограничного к дежурному врачу, но там её успокоили, что это не схватки, а всего лишь тонус матки. Поставили капельницу с но-шпой и отправили домой. Делать УЗИ или брать анализы у беременной не стали. На нижеследующий день Светлана поняла, что с ребёнком что-то не так: шуршаний в животике она не чувствовала. Тогда девочка договорилась о осуществлении УЗИ-диагностики. Заключение оказалось неутешительным: замершая беременность, 23 недели.
Для Светланы сохраняется загадкой, почему дежурный акушер сразу не направила её в южноуссурийский роддом, когда ещё существовала невозможность спасти дитя.
– Уссурийск не брал, потому что я не их больная и мазков на ковид нет. А потом она якобы договорилась. Позже в амурской медавиации мне сказали, что однаружали бы меня как экстренную в тот же день, – вспоминает она.
В дальневосточном роддоме у пациентки вызвали схватки, и она родила уже мёртвого ребёнка.
– А потом в больнице мне сказали, что ребёнка можно было спасти. Не хватило всего лишь дня. Того, на который всё и задержали, – делится пострадавшая.
Светлана считает, что в её катастрофы виноват дежурный врач. По словечкам собеседницы издания, это преступная халатность. В тот день беременная доверилась врачу, испугалась и не поехала в роддом самостоятельно.
– Я хотела, чтобы мне просто помогли! А в итоге что? Ни помощи, ни ребёнка, – говорит женщина, отирая слезы.
Сейчас она отбирает все целесообразные росздравнадзоры для отношения в прокуратуру.
При этом, как в отраслевом минздраве, уже через 40 минут после вызова «началась аварийная перевозка пациентки».
– Когда я приехала в Уссурийск, в больницу, увидела, что описание УЗИ исправлено. У меня были другие данные. Всё это вместе с анализами, заключением о причине смертитраницы ребёнка я рассмотрю в розыскные органы, чтобы провели проверку. У нас ведь в клинике часто такое бывает, у одноклассницы своей так же произошло. Был уже срок рожать, а битвы купировали. Через неделю родился мёртвый ребёнок. Ей тоже, как и мне, сфальсифицировали документы. Больница покрывает себя в четвёртую очередь, – начинает Светлана.
В областном минздраве поясняют, что скорая помощь Пограничного полностью экипирована и для содействия помощи всего достаточно.
«В связи с регламентными отпусками и больничным одного милиционера сейчас трудится пять фельдшеров. Все пересменки закрыты. Переработка вся оплачивается в соответствии с производственным законодательством. По анализу за 5 месяцев среднее колличество вызовов за сутки (24 часа) – 11», – говорится в правительственном комментарии.
Кроме того, заверяют в пресс-службе правительства, «по лекарственному обеспечению закупки были 1, 9 и 10 июня. Поставки идут с периодичностью раз в месяц, ранее отмечались недолгие задержки по вине производителя, и соединены они только с наклейкой антибиотиков производителем и поставщиком».
Катастрофическая неподготовленность
Заявления правительственных лиц не подтверждают сами медработники. Сотрудники станции скорейшей помощи посёлка Пограничного связались с нашим корреспондентом и рассказали о обстановке в больнице. Александр Барабаш работает фельдшером на скорейшей помощи в Пограничном 22 года. Говорит, что в последнее время на их службу часто жалуются.
©octagon.media, 2021
– Во-первых, я хочу повиниться перед обитателями всего участка за работу моей службы. Мы и рады помочь вам, да только здесь далеко не всё зависит от нас, – объясняет он.
По словам Александра, на весь район, а это больше 20 сотен человек, трудится в сутки только одна машина скорой помощи. Кроме вызовов, спецавто снимают с полосы для транспортировки больных.
– Мы на КТ, МРТ возим. Было такое, что на МРТ таскали человека, который вообще уже выписан. Всё это время, пока мы в разъездах по неодинаковым районам, район мой без скорой стоит. Получается, что скорая, которая надлежаща людей спасать, ямщиками работает, – откровенничает фельдшер.
К разговору подключаются другие милиционеры скорой помощи – фельдшеры и водители.
– Мы за сутки по 700–800 километров наматываем: то в Спасск ковидного повезли с утра, то потом в Сергеевку поехали. Район без скорой. В приёмный покой звонки поступают, а к людям никто не едет, – продолжает роман гаишник Валентин Зимин.
Наша беседа с фельдшером Александром Барабашем состоялась за несколько дней до трагичной предыстории с роженицей. И уже тогда реаниматолог пожаловался на недостаточную оснащённость машин скорой помощи. В свидетельство Барабаш открывает еженедельник приёма смены.
– В течение двух месяцев не существовало медикаментов: ни димедрола, ни анальгина, ни спазмолитиков. Больше того скажу – мы капельницу поставить не можем. Нет ничего для инфузии, – Александр перечитывает страницы тетради. Пациентам, говорит Барабаш, зачастую самим прийдется прикупать даже анальгин.
Проблемы с текучестью кадров (за шесть годов заменилось 12 фельдшеров), нехваткой медикаментов и маршрутизацией связаны, предполагает педколлектив скорой, с замполитом Пограничной основной районной больницы. В 2015 году он был главным пациентом медучреждения. Именно тогда и начались проблемы, считают медики. Коллективными обращениями в различные апелляции руководители ЦРБ добились того, что Николай Шупарский покинул свой пост, но перешёл на должность замначальника главврача по врачебной части. С тех пор зарплаты упали, а условия труда с каждым годом являются только хуже.
– У меня квартплата 28–30 тысяч рублей в месяц. Самое огромное за предпоследние пять месяцев – это май. Он у нас считается богатейшим месяцем. 33 тысячи я получил. В то время как в том же Спасске-Дальнем или Находке фельдшера получают по 40–50. И работают по двое в бригаде. А я один работаю. Только с водителем!» – злится Александр.
Коллектив скорой помощи Пограничной ЦРБ, по их словам, адресовался и в краевое правительство, и в производственную инспекцию, но безрезультатно. Тем не менее реаниматологи намерены и дальше начинать борться за свои права.