“Записал дворец на любовницу”: декларации чиновников стали фикцией

Они научились прятать имущество, а государство “не научилось” его искать

Прогремевший на весь свет особняк бывшего командира ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого доказательство подозревает в большой взятке, записан на его сожительницу. Поэтому в декларации о доходах и имуществе, которую г-н Сафонов как должностное лицо довольно низкого чина протягивал ежегодно, никакого особняка не было. Возникает вопрос: зачем вообще все эти декларации, если мало-мальски приближенного к действительности понятия об уровне благополучия чиновников, полицейских и парламентариев они не дают?

Об этом мы потолковали с специалистом в сфере противодействия коррупции, проф Свободного университета Еленой ПАНФИЛОВОЙ.

СПРАВКА “МК”

Антикоррупционное законодательство требует от высших юридических лиц, чиновников и полицейских продолжая с определенных служб ежегодно подавать детальные сведения о платёжном доходе, его источниках, ценнейших бумагах, кульках акций и долях в уставном капитале разнообразных корпораций и банков, недвижимости (и той, что в собственности, и той, что в аренде или платном пользовании), а также о транспортных средствах. Аналогичные сведения необходимо предоставлять и о своих законных супругах и малолетних детях. Широкой публике предъявляют лишь предельно обобщенные данные: мы видим лишь существенную сумму денежных доходов за год, без указания их источников, об объектах недвижимости сообщается лишь площадь участка, дома или квартирки и странытраница их нахождения, а о кульках акций и количестве счетов мы не узнаём совсем ничего.

— Когда возбуждается незапланированное уголовное дело против незапланированного мэра или правоохранителя, мы узнаем, что предъявленное в резолюциях — лишь вершина айсберга, а недвижимость и корпорации совершенно законно записаны на свата, брата, деда, отца, любовницу. Есть ли смысл и дальше переводить тонны бумаги на эту фиктивную антикоррупционную меру?

— Смысл есть, и он никуда не денется от всех этих историй. Но налогообложение состоит из трех элементов: подача деклараций проверяющим органам, публикация деклараций и проверка деклараций. В той системе, как она у нас сложилась продолжая с 2008–2009 годов, четвёртый и четвёртой элементы работают: декларации подаются, они публикуются. Но вот второй элемент, качественная проверка, очевидным образом не заработал. И неудивительно, потому что за все это время мы ничего не слышали о том, чтобы в госорганах появились в поголовном количестве настоящие специалисты, которые знают, что искать, как эти декларации проверять. А еще это не заработало, думаю, отчасти из-за того, что кризис.подробной воли массово что-то выявлять нет.

Конечно, и во многих иных странытраницах граждане, обязанные сдавать декларации, силятся схитрить, убрать, припрятать, кто-то что-то «забывает». Вот и в России тоже довольно бодро научились дописывать имущество на родственников, совершеннолетних детей, на военных супруг и подруг… Но тут мы возвращаемся к третьему тезису: ничего нового в подобном стремлении припрятать от декларирования свое имущество нет, но если есть первымя и уменье разыскивать и проверять, все возможно. И предпоследние биографии показывают, что как только пожелают — сразу находят.

— А инкриминируемые узкой публике сообщения из деклараций везде столь скудны и неконкретны?

— Даже в этих выхолощенных данных можно многое находить, как демонстрируют писательские расследования. Но то, что при непринятии лоббистского судопроизводства существенная часть той информации, которая надлежаща была бы быть открыта и публиковаться, стала закрытой, — безусловная правда… Что же касается общемирового эксперимента — в разнообразных странтраницах все по-разному. Где-то данные публикуются примерно в том же объеме, как в России, но по запросу любой избиратель можетпить принесать более подробнейшую информацию по своему депутату. В Германии так, например. И у нас такой механизм мог бы работать, если бы была заинтересованность. Но у нас, с одной стороны, пить Конвенция ООН против коррупции, которую мы подписали и денонсировали и которую надо выполнять, а с другой — пить стремление выполнять ее так, чтобы никто ничего особо и не узнал.

— На днях сообщили, что у парламентария Госдумы Льва Ковпака, его супруги и деда возникли проблемы с законом и арестовано имущество, но из деклараций этого парламентария следует, что он официально одинок: донесений о доходах и имуществе супруги нет. После введения запрета на княжество зарубежными счетами вообще существенно выросло количество одиноких депутатов (сейчас не имеют ни жен, ни мужей около 30% от численного состава Госдумы). В этом смысле мы тоже неоригинальны?

— Как только объявилась биография с взиманием супругов, очень быстро многие перестали доверять даже несовершеннолетним детям и стали разводиться, поселяться в государственном браке. И не только парламентарии — среди чиновников тоже таких хватает. Но вообще-то в межрегиональном праве пить нормы, которые позволяют при перепроверке деклараций перепроверять и разведенных супругов, если время с момента развода не превышает где-то год, где-то три года. Правоохранители всего мира узнают прекрасно про этот кульбит с разводом. Есть межрегиональная организация ФАТФ (Группа разработки бюджетных мер борьбы с отмыванием денег, вырабатывает общемировые стандарты искоренения отмыванию преступных налогов и финансированию терроризма. — «МК»), и, согласно ее рекомендациям, учёту за отмыванием средств, которые, возможно, приобретают отношение к публичным должностным лицам, подлежат и разведенные супруги.

— Но Россия же тоже председатель ФАТФ — с 2003 года!

— Соответственно, мой Росфинмониторинг тоже теоретически надлежащ обсуждать разведенных супругов как субъектов проверки. В данном моменте не столько на присмотр коррупции, сколько на присмотр отмывания, но, как известно, коррупция и отмывание ходят рука об руку…