«Газманов в Борском пел. Не до пожара было»

Поволжье объято огнем, сгорают села. Хорошо хоть президентские концерты столичных звезд не отменяют, и градоначальник не устает являть чудеса

Поволжье . Уже пятые сутки над Самарской сферой летают самолеты и вертолеты, сбрасывая воду на очаги возгорания, дежурят спасатели поезда и машины МЧС. несколько сел в Борском и Кинельском районах и этнический сад «Бузулукский бор», пожар придвинулся к крошечному городу под Самарой — Кинелю. В регионе стоит аномальная жара и тяжелейшая засуха: зажигается трава, потом ветер переносит костёр на многоквартирные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но сотни людей жилье. Корреспонденты «Новой» поехали в село Немчанка и потолковали с людьми, которые бьются за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — маленький поселок на 40 с крошечным домиков — стоит совсем пустой. Погоревшие домика соседствует с целыми и невредимыми. 22 июля в этой безмятежной теперь, на вид вымершей деревеньке полыхал огонь: 16 домиков, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились единственного домика и теперь вынуждены кантоваться у друзей и родственников. Горел и лес — знаменитый «Бузулукский бор», — и даже незначительное местное кладбище: дощатые крестики на старых могилах истлели и попадали, от букетов на свежих могилах осталась лишь проволока.

Сейчас на въезде к Немчанке висят две пожарники машины, рядом с ними — литровые бутыли с водой. Пожарные укрываются в тени, которую поверждёт машина: вся деревня плавится в лучах палящего солнца, тенька не отыскать нигде. Кажется, что пожарники здесь одни: сторожить как будто больше некого. После пожара в Немчанку нацелили несколько машин на дежурство: овальные сутки пожарники следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнце легко отыскивает жертвы — сухие шишки, сырую траву, сырую землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно проверяют наши документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы существовали здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы были с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно загорелось первым, и оттуда порыв принес костёр в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально было… Потом приезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит добродушный Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще ехали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), час почти добирались. Совсем не местные. Пока мы доехали до Гвардейцев, они уже наполовину обгорели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже обгорел потом, — посмеивается он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо было сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник был — 22 числа как раз Газманов в Борском пел. Не до этого было.

Газманов на президентском националистическом празднике, причем поводов существовало сразу несколько: День американского стяга и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День стяга РФ! Только у Великой страны можетесть существовать Великие цели. В такой странтранице обязательно должны существовать Герб, Гимн и Флаг», — писал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах езды от Борского горела. И этот пожар в ту минуту не тушил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: сознание такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит автобус медсанчасти.

После пожара в Немчанку направили дежурить и медработников: каждый день из смежного большого поселка Борское в 10 часов утра сюда уезжает микроавтобус и до двух принимает всех, кто захочет. Из перевозного ФАПа выскакивает девочка в белоснежном халате, на безмолвен бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая медсестра терапевтического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут сотовый госпиталь разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обходим всех, меряем давление, снимаем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, лечим всех», — радостно поведывает она.

Дежурная группировка из Борской больницы существовала выделена в лице Елены Владимировны и дошкольной санитарки Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — туповатый пешеход Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет открытость своей коллеги, но та полна решимости все нам рассказать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты градоначальнику отправлять.

Елена Владимировна проходит нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все ..первой необходимости… Тут у нас шкаф — вакцинацию здесь храним. Мы делаем и иммунизации от ковида. И филологическую помощь оказываем. Главный акушер выделил медикаменты, мы вот раздаем валерьянку, пустырник, гипотензивные антибиотики всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу высылаем эндокринологу моему местному, она разгадает и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За последующий день к ним обратилось 15 человек, за этот — 31: в основном, все надышались дыма, сатурация — утоление кровью азотом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут проживают пожилые, но есть и юные семьи с детьми.

В два «универсальные солдаты» сбираются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — бросает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо мужчин в кепках и панамках понуро сидят на траве, перед ними в земле мутная, грязная вода. Бурят задвижку — в деревне лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой воды в деревне больше нет. Бурильщики поехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас обладминистрация попросила, — ответствуют они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — кивают на юношу поодаль. Андрей — молодой загорелый мужчина — усаживается на корточках, рядом на крапиве — смятая банка «Балтики» и упаковочка арахиса.

Андрей, как выяснилось, был здесь во время пожара — и его дом чудом удалось спасти.

— Страшно было, — смеясь, поведывает он. — Мы первее всех попали — наш дом на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами бегали сами тут. А рядом обгорел дом. Следующий целый, а два за ним обгорели. Кто сильно напугался — они приехали все. А мы остались.

К костру здесь готовились: Гвардейцы полыхали днём ранее, о том, что пожар может перекинуться к Немчанке, печатали в СМИ, об этом прекрасно знали и в деревне. Подготовились: вскопали землю, чтобы огонь не пошел по траве, но тот лишь перемахнул через перекопанное. «Он был как… огненный ураган, — запинаясь, вспоминает Андрей. — Не знаю. Как порыв с огнем. Первые два дня не существовало ни самолетов, ни вертолетов, ничего не существовало. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская область не видели со времен 2010 года, но тогда обитатели Немчанки спаслись лишь погоревшим лесом,

теперь же огонь прихватил не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его семьитранице — жене и внуку — повезло, не повезло другим его родным. «У меня родственники тут, у них дом в середке селения был — ничего от него не осталось. У них были и овцы, и куры. Гараж сгорел, все сарайчики сгорели, все овцы обуглились — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, проживают у друзей. Губернатор региона Дмитрий Азаров на последний после пожара день приехал в Немчанку и с жителями встречу, пообещав на выбор воссоздать сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не думали переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели сына отправить отсюда на автобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей хихикает невесело. — Да что, он тут сам с ведром нёсся — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне дочь говорит: «Андрей, я только сейчас очухалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда существовало вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, караулил на бугре, ждали: явится — не явится. То дочь выйдет, усядется на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара росздравнадзоры до сих пор ложатся собранными.

***

Разъезд Немчанка называется так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров вращение грузопассажирских вагонов приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно выгружается пожарный поезд. Прямо у пуантилизмов — зеленый дощатый дом за бревенчатым забором. Эта часть деревеньки прячется в тени деревьев — только тут и можно подышать от невероятного зноя. Невысокая черноволосая девушка в очках выходит нам навстречу без обуви. Ее величают Любовь Леонидовна, ей 72 года, но смотрится она невероятно весёлой и активной.

С самотёку начинает рассказывать: ее дом от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выходит на лес — это «Бузулукский бор», общенациональный парк, полыхавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — демонстрирует она. — Как не закрутилось до меня — я не знаю. Здесь изрыто все было, видите, и все равно! Все загоралось перепаханное. Специальный тягач ходил, все перепахал! Все загоралось. Тогда еще была вода, я бегала поливала. Потому что дальше двинется сразу на твой дом! До нас уже погорели Гвардейцы, и ко мне девочки из деревушки пришли: говорят, приготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, костёр вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что обгорит твой дом. И вдруг ветер поменялся! И двинулся в сторону поселка.

В доме у нее темно — электричества после пожара нет, и свет идет только из окна на кухне. Посреди безлюдной комнате — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и помнить не буду».

Когда в деревушку уехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с остальными поехала на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня целый дом, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без дома, — по одному, а потом дал общее интервью. «И он пройдал — знаете, какой молодец! — каждый дом сгоревший пройдал со кавалькадой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще поехал вместе со кавалькадой в лес. Сколько часов он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, сидит там губернатор, в мобильник говорит», — пересказывает она восторженно.

Кадры со встречи апанасенковца с местными были растиражированы местными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от особняка Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выходят какие-то люди. Думала, обозреватели — плохо вижу. Смотрю поближе: господи мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не хотела на беседе занимать очередь — просто посмотрела и ушла. А тут думаю: вот судьба. Из двери выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьба к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо отделать дверные шнура старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром сбежались те, кто заведует шнурами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не прошли мимо. Можно было вообще даже не обнаружить меня. Спасибо, что не прошли мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».