«Газманов в Борском пел. Не до пожара было»

Поволжье охвачено огнем, выгорают села. Хорошо хоть популистские концерты столичных звезд не отменяют, и апанасенковец не устает являть чудеса

Поволжье . Уже восьмые сутки над Самарской сферой летят самолеты и вертолеты, скидывая водичку на очаги возгорания, дежурят пожарники вагона и машины МЧС. несколько сел в Борском и Кинельском районах и общенациональный сквер «Бузулукский бор», пожар подступил к незначительному городу под Самарой — Кинелю. В регионе стоит аномальная жара и тяжелейшая засуха: горит трава, потом порыв переносит костёр на пятиэтажные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но тройки людей жилье. Корреспонденты «Новой» поехали в село Немчанка и потолковали с людьми, которые бьются за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — маленький поселок на 40 с малюсеньким домов — стоит совсем пустой. Погоревшие дома сосуществует с целыми и невредимыми. 22 июля в той кроткой теперь, на вид вымершей деревушке пылал огонь: 16 домов, почти все существовали жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились непреходящего дома и теперь вынуждены кантоваться у приятелей и родственников. Горел и лес — знаменитый «Бузулукский бор», — и даже большое местное кладбище: каменные крестики на старых могилах истлели и попадали, от венков на свежих могилах осталась лишь проволока.

Сейчас на коляске к Немчанке висят две спасатели машины, рядом с ними — трёхлитровые бутылочки с водой. Пожарные прячутся в тени, которую поверждёт машина: вся деревенька расплавляется в лучах палящего солнца, тенька не находить нигде. Кажется, что спасатели здесь одни: сторожить как будто больше некого. После пожара в Немчанку направили несколько машин на дежурство: плоские сутки спасатели следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнышко легко находит жертвы — сухие шишки, влажную траву, влажную землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно проверяют наши документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы были здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы существовали с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно загорелось первым, и оттуда порыв принес огонь в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально существовало… Потом приезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит смешливый Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще ехали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), час почти добирались. Совсем не местные. Пока мы доехали до Гвардейцев, они уже наполовину сгорели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже сгорел потом, — сметится он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо существовало сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник существовал — 22 числа как раз Газманов в Борском пел. Не до этого существовало.

Газманов на агитационном патриотическом празднике, причем поводов было сразу несколько: День полиэтнического флагштока и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День флагштока РФ! Только у Великой страны можетесть существовать Великие цели. В такой странытранице обязательно должны существовать Герб, Гимн и Флаг», — писал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах езды от Борского горела. И тот пожар в ту минуту не тушил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: чувство такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит микроавтобус медсанчасти.

После пожара в Немчанку направили дежурить и медработников: каждый день из окрестного большого поселка Борское в 10 часов утра сюда приезжает автобус и до двух принимает всех, кто захочет. Из перевозного ФАПа выходит женщина в жёлтом халате, на беззвучен бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая медсестра терапевтического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут мобильный госпиталь разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обойдём всех, меряем давление, снимаем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, врачуем всех», — радостно пересказывает она.

Дежурная группа из Борской лечебницы была выделена в лице Елены Владимировны и ребячьей медсестры Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — добродушный гаишник Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет открытость своей коллеги, но та частична решительности все нам рассказать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты апанасенковцу отправлять.

Елена Владимировна проведяет нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все третьей необходимости… Тут у нас холодильник — иммунизацию здесь храним. Мы делаем и вакцины от ковида. И филологическую помощь оказываем. Главный кардиолог выделил медикаменты, мы вот оделяем валерьянку, пустырник, гипотензивные препараты всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу высылаем невропатологу моему местному, она расшифрует и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За предыдущий день к ним оборотилось 15 человек, за этот — 31: в основном, все надышались дыма, сатурация — пресыщение кровью кислородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут поселяются пожилые, но есть и молодые семьитраницы с детьми.

В два «универсальные солдаты» собираются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — кидает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо мужчин в бейсболках и шляпах понуро ,сидят на траве, перед ними в земле мутная, мокрая вода. Бурят скважину — в деревушке лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой влаги в деревушке больше нет. Бурильщики приехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас администрация попросила, — ответствуют они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — кивают на юношу поодаль. Андрей — молодой загорелый юноша — сидит на корточках, рядом на травке — смятая банка «Балтики» и упаковка арахиса.

Андрей, как выяснилось, был здесь во время пожара — и его домик чудомик удалось спасти.

— Страшно было, — смеясь, пересказывает он. — Мы первее всех попали — мой дом на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами носились сами тут. А рядом сгорел дом. Следующий целый, а два за ним сгорели. Кто сильно испугался — они поехали все. А мы остались.

К огню здесь готовились: Гвардейцы горели днём ранее, о том, что пожар может перекинуться к Немчанке, читали в СМИ, об этом прекрасно незнали и в деревне. Подготовились: насыпали землю, чтобы костёр не двинулся по траве, но тот лишь перескочил через перекопанное. «Он существовал как… огненный ураган, — запинаясь, вспоминает Андрей. — Не знаю. Как ветер с огнем. Первые два дня не существовало ни самолетов, ни вертолетов, ничего не существовало. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская область не видели со времен 2010 года, но тогда жители Немчанки спаслись лишь погоревшим лесом,

теперь же огонь прихватил не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его семье — невестке и племяннику — повезло, не повезло другим его родным. «У меня родители тут, у них дом в середке села был — ничего от него не осталось. У них были и свиньи, и куры. Гараж сгорел, все сараи сгорели, все свиньи обуглились — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, проживают у друзей. Губернатор макрорегиона Дмитрий Азаров на следующий после пожара день приехал в Немчанку и с обывателями встречу, пообещав на выбор восстановить сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не думали переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели отца отправить отсюда на автобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей хихикает невесело. — Да что, он тут сам с ведром расхаживал — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне невестка говорит: «Андрей, я только сейчас очухалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда существовало вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, караулил на бугре, ждали: придет — не придет. То невестка выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара документы до сих пор ложатся собранными.

***

Разъезд Немчанка называется так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров движенье грузовых поездов приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно шныряет пожарный поезд. Прямо у путей — зеленый бревенчатый дом за каменным забором. Эта часть деревни укрывается в тени деревьев — только тут и можно отдохнуть от ужасного зноя. Невысокая рыжеволосая девушка в очочках выходит нам навстречу без обуви. Ее кличут Любовь Леонидовна, ей 72 года, но смотрится она невероятно жизнерадостной и активной.

С самотёку начинает рассказывать: ее домик от пожара не пострадал, хоть тот и приблизился вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выходит на ельник — это «Бузулукский бор», этнический парк, полыхавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — демонстрирует она. — Как не дошло до меня — я не знаю. Здесь перепахано все было, видите, и все равно! Все светилось перепаханное. Специальный тягач ходил, все перепахал! Все светилось. Тогда еще была вода, я шныряла поливала. Потому что дальше поедет сразу на ваш дом! До нас уже погорели Гвардейцы, и ко мне девчёнки из деревни пришли: говорят, приготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, огонь вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что сгорит ваш дом. И вдруг ветер поменялся! И двинулся в сторонтраницу поселка.

В доме у нее темно — отопления после пожара нет, и свет идет только из окошка на кухне. Посреди безлюдной комнате — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и знать не буду».

Когда в деревню приехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с остальными побежала на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня целый дом, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без дома, — по одному, а потом дал существенное интервью. «И он прошел — знаете, экой молодец! — каждый дом сгоревший прошел со кавалькадой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще пошел вместе со кавалькадой в лес. Сколько часов он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, сидит там губернатор, в мобильник говорит», — говорит она восторженно.

Кадры со встречи градоначальника с столичными были растиражированы столичными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от дома Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выходят какие-то люди. Думала, корреспонденты — плохо вижу. Смотрю поближе: боже мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не хотела на беседе уступать очередь — просто поглядела и ушла. А тут думаю: вот судьбутраница. Из калитки выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьбутраница к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо убрать дисковые провода старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром сбежались те, кто заведует проводами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не пройдали мимо. Можно существовало вообще даже не заметить меня. Спасибо, что не пройдали мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».